Строительный советник КЕРСЬЕ не спеша завязал папку с вычерченными тушью профилями будущего моста королевы Луизы, и устало взглянул в окно. За стеклом шумел Тильзит.

ГОСТИНИЦА НА ДОЙЧЕШТРАССЕ, откуда через несколько часов поезд умчит его в Кёнигсберг, вдруг показалась ему надёжной скорлупкой, защитой от всех треволнений мира: как не хотелось её покидать, чтобы предстать на Комиссии путей сообщения! Конечно, поддержка тайного оберсоветника АНДЕРСОНА ему гарантирована—но она более официальна, чем дружественна, и назначен он комиссией лишь оттого что перед открытием Кайзеровского моста в Майнце в 1904 году сдали нервы у советника ЭЛЬБЕРФЕЛЬДА. Сегодня, впрочем, КЕРСЬЕ перепроверил всё: устройство разводной части моста перед легким порталом с башенками, решение не только смелое, но и оправданное, хотя оно и влечёт за собой увеличение стоимости всего проекта, всё… В путь!

Совсем немного времени прошло с того дня, когда бурный рост железнодорожного движения вынудил казну, вместе с провинцией, округом и городским собранием Тильзита принять решение о замене понтонного перехода через Мемель новым постоянным мостом—и вот уже 1 декабря 1904 года у старой, 1767 года, плавучей переправы стали бить сваи для нового, каменного. Инженерный проект советника КЕРСЬЕ с доработками советников АНДЕРСОНА и ТИНКАУЦЕРА обогатил порталом правительственный и строительный советник ФЮРСТЕНАУ, строительный советник ДИКМАНН надзирал над работами на месте, помогал ему инспектор речного строительства ЭЛЛЕРБЕК, под чутким руководством правительского и строительного советника ЦИНЧА, и опять таки, АНДЕРСОНА.

Образ моста был навеян расположенной вблизи Немецкой орденской церковью с поздне-ренессансными данцигскими мотивами. За порталом на городской стороне в замемелье устремлялись три стальные арки—каждая в 105,6 метров длиной, в 49,8 метра высотой, на пяти опорах из красноватого шведского гранита. Всего в мосту было 416,3 метров длины, с левобережной эстакадой 27,72 метров и правобережной 49,28 метров. Двенадцатиметровый разводной пролёт разместился у левого берега, перед порталом.

От перил до перил в мосте было 12,55 метров, между несущими арками—9,05 метров, а непосредственно проезжая часть моста составляла 7,2 метра.

Сложные работы по возведению быков в русле реки и концевых арок провело казённое строительное управление. Опоры у фарватера строили специалисты-кесоннщики фирмы "Beuchelt u. Ko "(«БЕЙХЕЛЬТ и компания») из Грюнберга. Они же исполнили стальные пролёты и двойной разводной механизм—электрический, и на случай обесточивания, ручной. Электричество не только освещало и разводило мост: предусматривались особые лебёдки, которыми тогдашние несамоходные баржи можно было протаскивать против течения и ветра. Вся эта механика размещалась в двух островерхих домиках перед необарочным порталом, вытесанным каменщиком Карлом ШИЛЛИНГОМ из прочного желтоватого вюншельбургского песчаника (ныне. г. Радлов, Польша).

Вершину портала венчал богатый четырёхметровый картуш с медальоном королевы Луизы. Два игривых путти держали спадавшие с него цветочные гирлянды, воспоминания о тех, которыми сто лет назад встречали королеву.

Над тротуарами портал украсили рельефы, символизирующие мореплавание и земледелие—весь этот декор лепил скульптор Стефан ВАЛЬТЕР из Фриденау под Берлином, там же, на литейном заводе "Martin u. Piltzing" , они отливались из бронзы мастерами Мартином и Пильцингом.

Через три года строительства, 18 октября 1907 года мост открылся для движения. Застучали по брусчатке копыта лошадей, заскрипели тяжело гружённые телеги, побежали мотор-вагоны в окружные хутора. Нарядная публика спешила в ресторан «Брюкенкопф», на правом берегу у самого моста, занять самые лучшие места, с видом на родной Тильзит, на его панораму с башенками церквей под кучерявыми облачками. За кружкой пенистого пива царило согласие всех тильзитцев: Мемель у Тильзита—подлинная картинка всем на загляденье. Ради него одного уже стоит посетить это место!

Дмитрий СУХИН, архитектор ЕЕА, Роттердам,
Светлана БЕЛШЕВИЦ, краевед "Riga-CV", Рига.
газета "Хроники амбера" 12 августа 2009

Мир велик, городов много, и в каждом можно найти свою изюминку. Гулять по Тильзиту, омытым тёплыми летними дождиками или затяжными осенними ливнями – весьма увлекательное занятие: ходишь, смотришь себе под ноги.

Дождевая вода быстро убегает в гулкие и добротные ливневые стоки, и город рисует свою карту улиц – иди, и смотри – увидишь особый узор улиц и тротуаров. Вот выгнул спину крутобокий булыжник с окрестностей. Булыжник – вечный камень. Он многое помнит. По булыжной мостовой тащились тяжёлые рыцари.

Во времена гужевого транспорта грохочущие булыжные мостовые были понижены в ранге. Они потеснились, уступив место брусчатке. Брусчатка – это благородная старина. Брусчатка аристократичная. По ней неслись кареты. Тильзитская брусчатка – родом из богемскосилезских каменоломен. Её ломали кирками и тесовиками, или выпиливали стальными пилами из разного сорта гранита, и поэтому цвет её серый, или отливающей синевой, со всполохами разноцветных прожилок. Шлифовали абразивным инструментом. Потом её везли на баржах вниз по Эльбе или Висле, выходили в залив и поднимали по Мемелю до Тильзита.

Брусчатку экономили: ею закрывали середину улицы, а боковины мостовой заполняли булыжником.

На Гейнрихсвальдерштрассе (ныне Рабочая) видно, как булыжник присоседился к неподкупной брусчатке. (Фото №1). На Соммерштрассе (ныне Тургенева) безупречная брусчатка смилостливилась с дурнушками-сколами. (Фото №2).

Большую площадь перед Ратушей грандиозно «обманули», устроив брусчатые дорожки, которые обхватили квадраты булыжников. (Фото №3).

Тильзитские тротуары – это поэма в камне. Тротуарные плитки обкладывали небольшими шашечками чёрных камней, и не важно, было ли это у здания Земельного суда (ныне Дом культуры ЦБК) (фото №4),

или у дома для среднего класса на Арндштрассе (улица Матросова) (фото №5).

Особо в почёте была укладка плитки ромбами. Все тротуары одинаково чётко обрамляли серой строчкой гранитного бордюра. Черный камень – базальт. Он – дитя бурной вулканической деятельности земли, происходившей многие миллионы лет тому назад, когда исходила она горячими лавовыми потоками. Базальт – это магма со грандиозным стажем остывания, с высокой твёрдостью и прочностью, отлично поддается шлифовке, почти не крошится. Базальт был любимым материалом мастеровскульпторов Древнего Египта, Ассирии, Древнего Рима, а в Тильзите этот посланец античного мира запросто «брошен» прохожим к ногам.

Очень близка к базальту порода габро или его разновидность габродиабаз. Это горная порода из Тюрингии. В ней отсутствует кварц, она хорошо полируетсяи долго сохраняет блеск. (Фото №6)

Кстати, щебёнкой из этого супертвёрдого камня диабаза посыпают самые важные просёлочные дороги. Второе место в этом ряду занимает гранитный щебень и щебень из валунов и гравия. А уж доломитовая щебёнка плетётся в самом хвосте.

В России, в Питере и Одессе когда то было много диабазных мостовых. Потом их заменили асфальтом, оставив некоторые доживать между трамвайными рельсами. Сейчас трамваев осталось мало, а с ними и диабаза. Самая известная диабазовая мостовая находится у Летнего сада. Её пестуют, за последнее время перекладывали раз пять. Беда в том, что во всём Питере, говорят, осталось всего несколько мастеров по укладке диабаза.

Мостовая и тротуар считались прелюдией жилого дома. Тильзитские домовладельцы были щепетильны ввыборе материала. Личные вкусы формировались эстетикой времени. Поэтому променад изысканной Линденштрассе (ныне Ломоносова) расстилается плиточками жёлтого гранита (Фото №7),

а тротуар вдоль здания ложи Трёх патриархов на Фабрик штрассе (ныне Искры) спорит с ним настоящей ковровой дорожкой, где жёлтая плитка, сложенная в ёлочку, обрамлена базальтовым кантом.

В устройстве мостовых и тротуаров немаловажны функциональные приоритеты. Мелко размерные элементы дорог более устойчивы к интенсивным нагрузкам, а диабазовые тротуары легче убирать от мусора и снега. Не верите – возьмите в руки метлу, и проверьте сами.

Жизнь слишком короткая штука, а мостовые живут долго. Но и им необходимо поддерживать форму: поэтому, например, перед войной, летом 1939 года Дойчештрассе (ныне Гагарина) получила «новое лицо», выложенное в проезжей части маленьким мостовым камнем и достигла ширины 26м, была там устроена и велосипедная дорожка, тротуар облицован унифицированной плиткой, поставлено новое уличное освещение. Затем «под нож» легла улица Кайзеренштрассе (ныне Талаха), и вскоре уже щеголяла выпрямленной мостовой и ровнёхонькими тротуарами.

Уже с 1910 года город расчищал подзапущенный свой внешний вид, боролся с засильем реклам – и не забывал «о красе ногтей», о малых деталях, в том числе и о рисунке мостовых.

Порядок был приобретён ценою многих поколений, а также долгим воспитанием. И хозяева были такие, каких уже никогда не будет на этой земле, но есть чему поучиться у них. Тильзит оставил нам в наследство много-много базальтовых и диабазовых тротуаров и мостовых. Считают, что диабаз обладает свойством успокаивать нервную систему, снимать стрессы, усмирять гнев и раздражение и выбрасывать всякие астральные шлаки.

Идёшь по мостовым и думаешь, как же там складывалась жизнь, в этом, в меру богатом, удобном, размеренном и чопорном городе, с вычищенными садиками, где тротуары мыли щётками, а перины выбивали каждый день, и даже мухи, в парк Якоба, наверное, летали в кружевных чепчиках.

Дмитрий СУХИН, Светлана БЕЛШЕВИЦ
газета "Хроники амбера" 29 июля 2009

Шплиттер. В современном Советске это слово уже ни о чём не говорит. А когда-то это был довольно большой пригород Тильзита, который развивался самостоятельно, вне зависимости от Тильзита, и только в начале ХХ века Шплиттер стал частью города.

Поанировка района не изменилась Теперь это улица Чапаева, Героев, Речная и Чапаевское озеро (бывший Мельничный пруд) и Лесное кладбище – мемориал солдатам Первой и Второй Мировых воин.

Своё название район получил от располагавшийся здесь в давние времена крепости Шплиттер. Попытка перевести слово Шплиттер с немецкого языка, а это будет осколок стекла или заноза, не раскрывает тайну названия района. Но обо всем по порядку.

Там, где мельница вертится

Кто из жителей Советска не знает речку Узкую? Без речки Узкая не могло бы существовать Чапаевское озеро. Своё начало берёт она неподалеку от того места, где заканчивается Жилинское шоссе. Путь её длиной в 18 км. проходит среди множества живописных лесных массивов и вливается в реку Неман.

Раньше речка Узкая назвалась Смалупп. Когда-то давно-давно на речке устроили запруду. Построили мельницу. Образовался причудливого изгиба пруд, который странным образом повторяет форму городского пруда в центре города. Сток пруда крутил жернова мельницы, а после запруды обрывается вниз на 4 метра и несёт свои воды напрямик в реку Неман.

С правой стороны, не доходя до запруды, ответвлялась к Неману улочка Висенштрассе (сегодня у неё нет названия ). Улочка проходила мимо кожевенного производства «Knocks «, и направлялась к купальному месту при песчаном бережке. Здесь всегда можно было увидеть рыбаков, вытягивающих сети, в которые, среди множества серебристых уклеек, попадались и судаки. Зимой на этом месте пилили лёд и заготавливали его для пивоварен. Сегодня, к сожалению, больше нет этого прекрасного доступа к Неману. В течение многих лет деятельности ЦБЗ, вдоль тогдашнего ивового склона Немана образовался большой вал из древесных опилок и коры, сквозь который пробивает свой путь речка Узкая и узенькая тропинка вдоль неё.

От запруды начиналась Шплиттер-штрассе, а ныне – улица Чапаева. Когда-то на этом месте находилась развилка трамвая для встречного транспорта. Трамвай следовал с горы Энгельсберг на Рагнитерштрассе (улица Тимирязева), потом шёл через весь город, сворачивал на аллею графа Кейзерлинга (улица Героев) и доходил до Лесного кладбища. Давно уже нет трамвайных путей, но на мостовой, если внимательно приглядеться, можно заметить "незатягивающиеся шрамы" трамвайной колеи. А по обочинам дороги – покореженные остатки трамвайных столбов, которые были спилены в 90-х годах.

Справа от моста, по старому тильзитскому адресу Шплиттерштрассе, 1 находилась зерновая мельница Иоганна Франка Брудера (Фото №1) второе по величине предприятие района. Вообще, она была основана еще в 1812 году. К началу Второй Мировой войны зерновая мельница уже занимала комплекс размером в пятиэтажное здание и работала на паровом двигателе. На крыше находилась, виднеющаяся издалека, вывеска с метровыми буквами "Mihle Splitter"—Мельница Шплиттер.

На левой стороне улицы, по старому адресу Шплитерштрассе, 44 под раскидистыми тенистыми деревьями днём и ночью гудел популярный среди местного населения танцлокал "Knitsch" . (Фото №2).

Старшие жители, возможно, помнят это здание, напоминающее большой фахверковый коттедж под покатой черепичной крышей. В этом доме, сразу после войны, на первом этаже располагался кинотеатр «Чапаев» с двумя фойе и буфетом. А верхние этажи занимало городское управление. Некоторое время спустя управление переехало, а на втором этаже и чердачном помещении сделали жилые квартиры. Кроме этого, в доме был маленький магазинчик. Из года в год дом подвергался постоянным перепланировкам, и в итоге пришёл в негодность, и в 90-х годах его разобрали. Сейчас на этом месте пустырь.

А вот остатки бывшего сада можно найти и сегодня: сразу за тем местом, где стоял дом, идут в сторону озера две аллеи из липы. За танцлокалом «Knitsch» находилось стрельбище стрелкового общества.

До середины 30 годов Шплиттерш-трассе была покрыта булыжником. Примерно с 1937 года её расширили, устлали брусчаткой и она обрела теперешний вид. По правую сторону улицы, сразу за мельницей Брудера и до Шведенштрассе (улица Речная) находились пять лесопильных заводов, они образовывали самую большую промышленную часть района. Первый лесопильный завод принадлежал Шмидту. Другие лесопильные заводы были приобретены братьями – промышленниками Лазарь. Их было четверо: Луи, Михаэлис, Евгений и Маркус.

Самый крупный завод принадлежал Маркусу Лазарю. Лесопильные заводы покупали древесное сырье, которое сплавлялось плотами вниз по течению из России, Польши и Литвы, и выпиливали строительные бревна, доски, а некондиция шла на дрова. В лесопильных заводах работали несколько сотен жителей Шплиттера и ближайших окрестностей. Во дворах жилых домов можно было видеть аккуратно сложенные 2х4 метра штабеля брёвен – это была оплата натурой. Таким образом, по запасу дров, можно было судить, кто и сколько был занят при лесопильных заводах.

В 1938 году, после события «ночи хрустальных ножей» все еврейские собственники лесопильного завода были отчуждены и лишились своих владений. Предприятие Маркуса Лазера переименовали в немецкое «Bauhof Ost». Виллу Маркуса конфисковали. Справа от Маркуса Лазера по Шведенштрассе (ныне – ул. Речная) ближе к дамбе, которая должна была защищать от воды во время таяния снегов и при ледоходе, находились 82 земельных участков, которые частично были заселены несколькими семьями. Сегодня следов от былого земледелия не осталось. Неподалеку на Шведенштрассе был ресторанчик с названием «Onkel Brisig». Во времена кризиса 30 годов, ресторанчик «поменял профиль», стали нужны недорогие квартиры, поэтому хозяин владения обустроил там квартиры, и сдавал их в наём.

У Немана, на дамбе, располагался причал для прогулочных пароходиков «Herold» и «Grenzland». А в самом начале Шведенштрассе находилось предприятие Фройденрайха, занимающеюся перевозкой грузов. Здесь же разрабатывали гравий и песок. Конец карьера примыкал вплотную к старому шведскому кладбищу. Однажды рабочие при разгребании песка наткнулись на погребение бронзового века. Найденный там скелет перенесли в городской музей Тильзита.

Слева, по адресу Шплиттерштрассе, 27 находилась народная 4-х классная школа, большим школьным двором и относящимся к нему жилым комплексом. За школой находилась спортивная площадка, которая использовалась для школьных праздников и различных видов спорта, но, однако, преимущественно для футбола.

Напротив школы находился большой комплекс зданий: бывшая полицейская управа, которая позже была перенесена на Столбекштрассе (ул. А.Невского), большая прачечная «Prinzen», которая многократно расширялась и здание расстраивалось. Предприятие было известно не только в городе, но и в стране, потому что давала многим людям рабочие места. Шплитерштрассе была известна своими жителями: тут и полицмейстер Теларек, и пекарь Лазерь, и торговцы Какис и Федоровиц. Федоровиц держал свой семейный ресторанчик на углу Шплитерштрассе и Шведенштрассе. Там, где на Шплитерштрассе выходила аллея графа Кейзерлинга (ул. Героев) была основная остановка трамвая, на которой, особенно во время часов пик, собиралось много пассажиров из близлежащих улиц. Конечная остановка трамвая находилась у главного входа в Лесное кладбище. В довоенном времени Лесное кладбище было ухоженным, солидным, в середине которого на холме находился крематорий (Фото №3).

Это было внушительное сооружение, состоящее из трёх частей, соединённое галереями. Средняя часть имела купол. Крематорий был построен в 1911 – 1913 годах. Его автор – городской советник по вопросам строительства, правительственный архитектор Гауер (Gauer). В городах Германии, хотя кладбищенская культура, достигала своего расцвета к концу 19 века, стало не хватать земли для новых кладбищ. Возникла идея подвергать тела умерших кремации. Современная система кремации берёт отчёт с 1874 года, когда немецкий инженер Фридрих Сименс, продемонстрировал установку для сжигания тел струей раскаленного воздуха и генераторных газов. Через четыре года крематорий заработал в городе Гота. Кремация рассматривалась многими верующими как отказ от религиозных устоев, опровержение христианского догмата предания тела земле, в землю, в обществе было отмечено много открытой неприязни «огненного погребения». В Тильзите в 1902 году был организован Союз приверженцев «огненного погребения». Город поддержал инициативу союза о создании в городе крематория. Архитекторам приходилось приспосабливаться к непрекращающимся нападкам на кремацию и предлагать такие архитекторские решения, которые помогали примирять церковь и сторонников кремации. Поэтому в Тильзите архитектор Гауер спроектировал крематорий в виде собора. Сегодня от крематория остались лишь руины. По другую сторону от главного входа в Лесное кладбище находился ипподром. Большое оживление здесь было в дни скачек. Бравурная музыка военного оркестра привлекала людей со всей округи. И при этом, конечно, в центре внимания были гордые восточно-прусские лошади тракененской породы.

Находки выходного дня

Если у вас выпал свободный денек посвятите его Шплиттеру. Перенестись из прошлого Шплиттера в настоящее не так уже трудно. Сядьте на автобус и поезжайте в лесопарк на улие Героев. Он является своеобразным ландшафтным комплексом: здесь произрастает множество растений, которых не встретишь больше нигде на территории города. Лесопарк по разнообразию растений ничуть не уступает городской парку – бывшему
парку Якобсруэ. Здесь можно встретить множество самых разнообразных пород: бук красный, кедр, граб, ясень, несколько разновидностей клёна и видов дуба. А что стоят лианы, которые таинственно окутывают деревья на несколько метров в высоту (Фото №4).

Второй ярус растительного мира составляют кустарники жасмина и альпийской смородины. А ещё ниже, у самой земли, среди травы вспыхивают огоньки лесных цветов: подснежник, ландыш, барвинок, мягкий Соломон и многие другие.

Лесного кладбища как такового уже нет. Но коегде ещё можно встретить над бывшими могилами тильзитцев надгробные камни и даже памятники со старинными надписями. Сегодня – самая главная достопримечательность района – мемориал Лесное кладбище, где захоронены воины Первой и Второй Мировых войн.

После лесопарка мы можем отправиться на Чапаевское озеро.

В 2004 году на озере были проведены работы по очистке береговой линии водоёма. Были расчищены поросли кустарника и деревьев, скрывавшие красоту растительности и животного мира от глаз горожан. Кроме этого собрали и вывезли несколько прицепов мусора и расчистили дно р. Тильжа около моста по ул. Невского. Работами занимались учащиеся школы №2. Самых активных, впоследствии, администрация города наградили ценными подарками.

За последние пять лет берег зарос кустарником, и скопилось немало мусора. Теперь лишь местами можно наблюдать красоту этого водоёма. Зимой с того места, где стоял когдато крематорий, хорошо просматривается окружающий ландшафт, особенно территория Чапаевского озера.

Когда-то аллеи Лесного кладбища имели открытый доступ к берегу озера. Сейчас он окутан сплошь тростником. Большая часть озера имеет небольшую глубину, что способствует развитию пышной водной растительности, здесь обильно цветут лилии и кувшинки. Облюбовали это место и многочисленные пары лебедей и уток, даже цапли наведываются на званый обед из лягушек. Иногда ранним туманным утром на берег озера наведывается робкая косуля, забредшая сюда ненароком. Богат и подводный мир озера. Щука – главная царица этих вод. По осени рыбаки щуку десятками считают, а отдельные выловленные экземпляры достигают 10–12кг.

Можно с уверенностью сказать, что район сохранил своё великолепие и сегодня. Ещё можно отыскать здесь старую начальную школу, которую, как и другие начальные школы, строили на всех окраинах Тильзита, для того, чтобы дети в младшем возрасте учились поблизости от дома и чувствовали тепло родного очага. Цела и старая немецкая прачечная, которая и более 60 лет спустя работала по своему прямому предназначению. И внутри было очень красиво, старожилы рассказывают, что там до последнего времени находился старый немецкий рояль. Сохранилось большинство особняков, увенчанных красивым декором и лепниной, среди них и особняк Лазера – предпринимателя и мецената Тильзита, сейчас это – Дом малютки.

Ещё этот район притягателен тем, что непременно хочется отправиться
на поиски места, где возвышалась древняя деревянная крепость Шплиттер. Перевод с немецкого языка слова «Шплиттер» будет означать осколок стекла или заноза. Тогда непонятно, почему такое странное название. И поэтому можно предположить, что в данном случае «Шплиттер «сокращение от слова «шплит-терг-рабен»—узкая траншея или узкий ров. Крепость появилась в то время, когда Орден создавал себе надёжный путь, по которому была бы налажена связь с внешним миром. Река Мемель, по которому ходила флотилия Ордена, была одним из главных путей. По берегам Мемеля были расположены 11 замков на расстоянии дневных переходов. В письменных «сообщениях с дорог» упоминается Ветреный замок (Windenburg) на берегу Куршского залива, а следующим местом привала была крепость Шплиттер, окруженная земляными рвами. Первое упоминание о крепости исходит к 1365 году, хотя в этот год она была разрушена. После разрушения крепости литвинами в 1365 году, её подняли только в 1384 году. И уже с начала ХV века о ней нет никаких упоминаний. Позже на этом месте возникло поселение. А в XVII веке Шплиттер ещё раз попадает в исторические хроники в связи с тем, что через него прошёл путь девятитысячного войска, возглавляемого курфюрстом Фридрихом Вильгельмом, отправившегося «приструнить» войско шведов, занявших позиции у Куршского залива. Может крепость вы и не найдёте, но пройдя по мощенной битым камнем улочке Речной вы обнаружите очаровательный водоём с крутыми берегами, и крепко вбитыми потемневшими деревянными сваями. Средь острых камышей тихо и грациозно выплывут вам навстречу доверчивые лебеди. Кто знает, может это и есть то место, где когда-то возвышалась первая деревянная крепость этих окрестностей.

Светлана БЕЛШЕВИЦ
Виталий ЧЕРНЯЕВ
газета "Хроники амбера" 28 октября 2009

В Детском парке Советска стоит скульптурка медведя с горшочком. Сильно пострадал он от времени — ушко отвалилось, лапка и горшочек тоже не в лучшем состоянии. Но «Мишка» держится молодцом, хотя он перенёс нелёгкое переселение. В городе Советске «Мишка» впервые появился для фонтана на углу улиц им. ЛЕНИНА и 9 января, чтобы сменить немецкий фонтан «Рождение Венеры».Это произошло в 50 - годах.

Об этой смене декораций на площади сохранилась легенда: многие немцы, перед эвакуацией, закапывали ценные вещи, в надежде, что ещё вернутся, в основном это была дорогая посуда, в том числе серебряная, позолоченная. Один из таких кладов случайно нашли в небольшом круглом фонтане, что был на пересечении улиц 9-е Января и Ленина. Скульптуру, наверное, сильно повреждённую, сносили, и вдруг открылся тайник, откуда посыпалось столовое серебро. Вещам нашли новое применение, а вместо Венеры поставили Мишку с горшочком. Сначала фонтан оживлённо работал, а потом перестал, но Мишка остался, и сидел он уже среди бассейна и зеленой лужайки вокруг него. Но однажды Мишку перенесли в Детский парк. Вообще подобные скульптуры массово появлялись в 50-е годы XX века. Медведь был символом русского народа. А такой забавный Мишка, залезающий лапой в наполненный докраёв бочонок мёду, сулил долгожданный достаток уставшим от ужасов войны людям. Правда, отношение к Мишкам было разным. Про Калининградского Мишку пишут так: в парке им. Гагарина -Мишка с бочонком мёда. Серый от грязи, он пользуется, тем не менее, большой популярностью в массах. Днём вокруг него бегают дети. А вечером - в непосредственной близости собираются выпить-закусить обитатели окрестных домов. В народе этот уголок парка давно прозвали «Закусочная «У Мишки». В приступе очередного сезонного благоустройства Мишку покрасили. Точнее, замазали чем-то его самого, а бочонок и постамент сделали ярко-красными. Так он и сидит, бедолага, с «революционным» горшком в изувеченных лапах. И что самое удивительное, сохранились такие же братишки - Мишки и в латвийских городках: Кримулде, Лиепае, Риге и Огре.

Мишке из Огре повезло больше всех. Стоит он на главной улице города. И даже имя у него есть - его зовут Эрик. В связи с этим именем есть две версии. Первая - на установку скульптуры собирали пожертвования. И первым жертвователем был мальчик по имени Эрик. Вторая версия - у медвежонка отломилась лапа и её подлатали как раз в день Св. Эрика. А вообще жители Огре очень любят медвежонка, в день Св. Эрика дети приносят ему конфетки и складывают их в горшочек.

Может и в Советске завести такую традицию? Ведь «Мишка» в Советске совсем не безымянный и имя у него есть. Однажды его подскрасили, цвет получился неожиданный, и Мишка получил детское название -«Розовый». Можно даже не сомневаться, что дети и взрослые Советска, приходящие на площадку, любят своего Мишку! И не случайно, скорее всего, все Мишки… родом из Советска. Решили мы поискать, откуда появились все эти Мишки? И поиск привёл всё-таки в Советск, потому, что 21 ноября 1948 года на кирпичночерепичном заводе городе Советска открылась первая в Калининградской области скульптурная мастерская, которая начала выпуск гипсовых бюстов выдающихся деятелей Советского союза. А может они и Мишек выпускали? Пока это только догадки, хорошо, если бы горожане вспомнили о тех далёких временах и поделились бы информацией. Фонтан «Мишка» в 1955 году.

Кирилл Соклаков
Светлана Белшевиц
газета "Хроники амбера" 16 декабря 2009

Размеры Тильзита не позволяли мечтать о грандиозных планах, но город не желал ни в чём отставать от европейских столиц.

Обустроить уголок свого города – это была чуть ли не святая обязанность заботливых отцов города, одним из которых, в конце 19 века, был бургомистр Роберт ТЕЗИНГ. В память о нём и была названа небольшая площадь - Тезингплац, где сходились несколько улиц – Клаузиусштрассе, Штиффштрассе, Грабенштрассе и Зальцбургерштрассе. Сегодня эти улицы называются соответственно: Ленина, 9 января, Смоленская и Интернациональная. А их перекресток - это и есть бывший Тезингплатц.
Самый большой и красивый дом на Тезингплаце, построенный в начале 20 века в стиле национального романтизма, с многочисленными с башенками, с эркерами, с элементами фахверка, с остроконечной черепичной крышей и выложенный по цоколю натуральным камнем, принадлежал семье Гангуинов - владельцев винокуренного завода, потом дрожжевой фабрики. Это место Гангуины "застолбили" в конце 19 века, когда построили здесь винокуренный завод. Позднее, рядом был возведен это чудо-дом, владелицей которого стала Минна Гангуин, а на задворках дома была устроена фабрика по производству дрожжей.В 1936 году директором фабрики становится Отто Гангуин.

Прекрасный дом был разрушен во время войны, хотя и не полностью:нижние этажи его сохраниялись до начала 60 годов.

Ну а фабрика и после войны работала, и была, до развала Союза, в числе первых предприятий областного города.

Тезингплац во все времена суток обладала особым магнетизмом: чудесен он был в яркий полдень, когда кучерявились белоснежные облака над черепичными крышами, и прекрасен на закате, когда в лучах заходящего солнца рельефно высвечивались архитектурные детали окружающих его домов, и в наступающей тишине вечера, когда отчётливее и утончённее становились звуки падающих струй воды находившегося там фонтана.

Фонтан был установлен посередине треугольного островка, обрамлённого лёгкой металлической решёткой. В центре бассейна, имеющего сложную конфигурацию, находилась скульптура «Рождение Венеры», горожане называли ее скептически - "Железная фрау". Но, что часами бродил в поисках своего счастья по тихому Тильзиту, по его миниатюрным кварталам, утопающим в зелени деревьев, тот навсегда сохранил в памяти журчание нежных струй находившегося там фонтана. Фонтан с богиней любви вдохновлял воображение, и мог быть самостоятельной целью прогулок горожан.

Впервые скульптура-фонтан «Рождение Венеры» была презентована на всемирной выставке в Чикаго в 1893 году. Такие фонтаны можно увидеть в некоторых крупных городах мира, например, в Вашингтоне, и в Риге.

Поскольку, согласно легенде, Венера родилась из морской пены, то вся композиция была выполнена таким образом, чтобы подчеркнуть торжественность момента: Венера поднимается из морской пучины, в окружении дельфинов, извергающих струи воды, и путти, трубящих в раковины.
Скульптура вызвала восторг у посетителей выставки. Копии этого фонтана покупались и устанавливались во многих городах мира, и эта мода не обошла стороной и Тильзит.
Тильзитскую Венеру убрали после войны, а на ее месте в 50 годах, был оборудован фонтан «Мишка», о котором мы рассказали в предыдущей статье «У "Мишки" нашлись братишки».
Сегодня о временах тильзитской Венеры может напомнить лишь каменный островок с добротной кладкой из природного камня.

Светлана БЕЛШЕВИЦ
Кирилл СОКЛАКОВ
газета "Хроники амбера" 30 декабря 2009

В самом центре Советска, напротив одного из красивейших зданий города (бывший детской дом «Искорка»), стоит дом, который уже долгое время печально взывает о человеческой помощи.

Дом на улице Ломоносова,4 когда-то был визитной карточкой одной из элегантнейшей улиц Тильзита – Линденштрассе .

Теперь этот дом стоит словно потерянный, скрытый густой листвой деревьев, как бы извиняясь за свою поруганную честь, и лишь тщательно присмотревшись можно рассмотреть остатки его былой красоты – это чёткие пропорции и строгий декор неогреческого стиля, изюминкой его фасада является уникальный барельеф – девушка с якорем – символ надежды.

Хотя война внесла свои коррективы в жизнь улицы – несколько домов рядом были стерты с лица улицы, а он, словно находясь под защитой небес и высших сил, остался нетронутым. Надежда спасла… Но беда, как известно, всегда приходит неожиданно. В один из обычных солнечных дней, в здании начался пожар, который беспощадно уничтожил крышу. В скором времени жильцов расселили, а про дом забыли.

Несколько лет он так и простоял, прося о помощи, из последних сил сопротивляясь капризам погоды и безразличию людей.

Но в последнее время сил на сопротивление у него уже не осталось, и его постепенно стали разбирать на кирпич, а на стенах стали прорастать деревья.

Администрация города Советска собралась выставить здание на аукцион в третьем квартале 2009 года, и его дальнейшую судьбу будет решать новый собственник. Хорошо, если его приобретёт человек, которому интересна прошлая история города, и он вернёт дому былой облик, и старинный дом, которому более 100 лет, начнёт свою новую жизнь. А если здание приобретёт очередной проходимец, который не увидит в нём ни чего, кроме как груды кирпичей, и окончательно его развалит? Тогда наш город, потеряв эту архитектурную изюминку, когдато приносящую радость горожанам, станет намного скучнее и бесцветнее. Пора задуматься, а что мы оставим нашим потомкам, будущим поколениям советчан? Не зря предупреждал академик Д. С.ЛИХАЧЁВ: «Будьте бдительны:запас памятников культуры крайне ограничен в мире, и он истощается со всё прогрессирующей скоростью». Равнодушное или эгоистичное отношение к историческому и культурному наследию передаётся от одного поколения к другому. Кто научит новое поколение уважать и любить город, его историю, людей, живущих в нём и, в конечном счёте, свою Родину, если красивейший дом в городе погибает на глазах, и не от войны, а потому, что истощился духовный потенциал поколения.

Мы спрашиваем у администрации города Советска, чья прямая обязанность сохранять и беречь архитектурные, исторические и культурные памятники нашего города – почему этот дом не попал в списки объектов культурного наследия? Мы просим поставить перед каждым потенциальным покупателем условие о восстановлении прежнего внешнего вида здания, не продавать здание новому владельцу, если тот не даст официальных гарантий реставрирования старого облика. Если же никто не согласится на такие условия, то мы просим спасти уникальный барельеф, которому нет подобного в Калининградской области.

Светлана БЕЛШЕВИЦ, Михаил БОЕВ, Виталий ЧЕРНЯЕВ

***
От редакции газеты "Хроники амбера" 24 июня 2009

Этот дом по улице Ломоносова рядом со стоматологической клиникой – один из самых ярких примеров разгильдяйства и бездушия власти после наступления «демократического» режима. В советские времена историческая культура уничтожалась планомерно, и имела под собой хоть какие-то идеологические, что ли, объяснения. А этот дом был разрушен в пору правления г -на СВЕТЛОВА. Чем он мотивировал «невозможность» его сохранения? Тем, что не мог дозвониться до начальника КЭЧ, на балансе которого дом состоял! Нонсенс? Нет, обычная чиновничья отговорка, потому что над ним-то не капало! Точно так же был уничтожен дом в самом центре Советска со знаменитым кафе «Красный мак» в пору правления г-на ЛИСОВИНА, в его же пору разобрали памятник восемнадцатого века неподалёку от школы №8 на ул. Талаха. Нужны ещё примеры? Нет, конечно. Их слишком много, что-бы сегодня об этом говорить.
Долго ли это будет продолжаться?
Ответ очевиден.
Дискуссия о разрушении архитектурных памятников на форуме Советска www.sovetsk39.ru

P.S. 3 августа 2009 барельеф "Надежда" сняли для реставрации. Вопрос - куда он вернется после реставрации?

Стиль Тильзита сосредоточен и продуман. Немецкий дух озабочен нравственным миропорядком. Без сомнения, немцы – идеалисты. Есть 5–6 вещей, из которых они сделали себе культ – это кирха, кухня, дети…. и ещё они любят убирать улицы, и вычерчивать свои города по линейке.

Поэтому на перекрестке двух улиц – 9 Января и Искры, в тени деревьев, архитектурное сооружение из клинкерного кирпича – не подчиняет себе ни одной лишней пяди мощённого брусчаткой пространства, но впечатляет динамичным объёмом и современностью форм, хотя оно было построено в 1925–26 годах.

Это произведение архитектора с мировым именем – Эриха МЕНДЕЛЬСОНА и создано для «Ложи 3 патриархов»—одного из отделений старейшей филантропической организации Б-ней-Б-рит, созданной в Нью-Йорке, в 1843 году. В названии подразумевается имена трёх ветхозаветных патриархов – Авраама, Исаака и Иакоба. Тильзит к началу 20 века имел значительную еврейскую общину. В адресной книге 1919 года в общине районных синагог встречаются много представителей бизнеса. Например: директор пивоварни Евгений Хиршфельд, торговец конфекциона Макс Брауд, адвокат Артур Эрлих а также владельцы крупного лесопильного завода в Шплитере – братья Лазер Евгений и Луи, и многих других. Они и заказали статное здание Ложи у молодого, энергичного и уже снискавшего славу архитектора Эриха МЕНДЕЛЬСОНА.

Эрих МЕНДЕЛЬСОН родился в городе Алленштейне Восточной Пруссии (ныне Ольштейн, Польша) 21 марта 1887 года.

Его отец был торговцем. Естественно, когда Эриху подошла пора учиться, он поехал в Мюнхен изучать экономику. Спустя два года он понял, что конторские счет – это не его дело. Его увлёк мир организованного пространства, и он переходит в Техническую высшую школу на факультет архитектуры. И здесь не всё гладко – он протестует против обучения историческим стилям, так сильно, что пришлось поменять место учёбы. Во время свого обучения он находит творческую лазейку, занимаясь дизайном логотипов, сценических декораций и витрин магазинов. В 1912 году Мендельсон получил диплом. Но в это время он пережил ещё один творческий порыв – он всецело отдаётся рисованию, и сближается с художниками. В 1912–1914 годах Мендельсон переезжал в Берлин, и в следующем году он женился на Луизе Мас. В 1916 году у них родилась дочь Мари Луизе Эстер. На его молодые годы выпала судьба быть солдатом Первой Мировой войны. Он прошёл её под флагом Красного креста – был водителем санитарной машины на восточном фронте в 1917, а потом, в 1918 году, на западном фронте. После окончания войны, в 1919 году, рискнул открыть собственное архитектурное бюро в Берлине с целью участвовать в выставках архитектурных проектов. Его экспрессивный стиль был замечен. Однажды он получил заказ на здание для… солнечного телескопа, необходимого для проведения экспериментов, подтверждающих теорию относительности Альберта ЭЙНШТЕЙНА, которая произвела переворот в мире физики.

Мендельсон приступил к работе, и в итоге, в Потсдаме, в 1921 году появилось совершенно необычное творение – башня для телескопа, отмеченная ниспадающими окнами, словно приготовленными для спуска по спирали. Корпус 16 метровой кирпичной башни, облачённый в оболочку из бетона, получил своеобразную пластику стен, и стал похож на фантастическое творение из совершенного материала, в котором преодолено притяжение массы.

Столь необычный силуэт не укладывался ни в один архитектурный стиль последнего столетия, и он получил название – экспрессионизм. Мендельсон, словно соревнуясь с гением учёного, тоже создал гениальное творение и опередил намного своё время. Сегодня в этой башне, названной «Башня ЭЙНШТЕЙНА», располагается астрофизическая лаборатория, а до второй мировой войны размещалась солнечная обсерватория.

В конце 20 годов, несмотря, на мировой кризис, заказы так и сыплются Мендельсону. Почему? Потому, что новые задачи, поставленные перед строительством, он решает с помощью новых конструктивных решений, при применении которых использует возможности новых строительных материалов: стекла, стали и бетона. Он строит много и запоминающеся. Это – шляпная фабрика в Люкенвальде в форме экстравагантной тульи, сплошь застёкленные универмаги, прилегающие к изгибу улиц в Штутгарте и Хемнице, многофункциональное здание (ныне театр Шаубюне) в Берлине и другие. И везде – броская, выразительная, объёмно-планировочная структура объекта жёстко предопределена функционально-технологическими требованиями. Каким-то образом, в середине 20 годов, еврейская община Тильзита сумела заполучить Мендельсона. Может быть он «словился» на необыкновенность заказа – построить здание «Ложи трём патриархам», которое должно выполнять противоречивые функции – общедоступного, клубно-элитарного, а также сакрального сооружения. Может быть, элементарно, купился на большие деньги. Может, заговорила в нём тяга к этнической прародине предков. Но в Тильзите он творит смело и раскрепощено. Поэтому Тильзит, один из первых городов Европы, благодаря Мендельсону, в 1925–1926 годах получает весьма новаторское здание Ложи, удивительно логично вписавшееся в масштаб окружающих его домов, квартала и всего города, соответственно.

Сам же Мендельсон описывает свою постройку в Тильзите в «Собрании работ архитектора», изданном в 1930 году в Берлине, очень скупо: «Очень ограниченный угловой земельный участок. Первый этаж: основные помещения – двусветный зал. Полуэтаж: игровая комната и квартира привратника. Верхний этаж: клубные помещения и ложи с залом. Недостающий сад ложи заменяется посредством повышенной, не просматриваемой террасы палисадника, а также южной террасы перед общественными помещениями. Эркер является не только градостроительным акцентом, его внутренний объём предназначен для музыкального зала. Материал: камень и железо». Видимо он полагал, что всё, что он хотел сказать, выразил архитектурными средствами. С приходом к власти нацистов Мендельсону в Германии места не остаётся. Он начинает поиски своего места в мире: «пробовал на зубок» Голландию, удачно поэкспериментировал в Великобритании, где при строительстве павильона им был применён каркас из сварной стали, но в 1935 году открыл для себя большие возможности для работы в Палестине. Наступили поистине счастливые времена, вместе со своей супругой Луизой, они жили на старой иерусалимской мельнице, перестроенной им в комфортабельные офис, апартаменты и студию одновременно.

Здесь же чета Мендельсонов устраивала светские встречи представителей высшего общества.

Работал очень энергично и за шесть лет выполнил одиннадцать заказов, это были больницы и общественные здания, к примеру Англо-Палестинский банк, 1938г. и Медицинский центр университет, и заложил основы авангардного функционализма в зодчестве Израиля. В 1941г. Мендельсон, следуя примеру Альберта Эйнштейна, перебрался в США, где выполнял заказы для еврейских организаций, построил ряд вилл, синагог, общественных центров и Меймонидский госпиталь в Сан-Франциско. Преподавал в университетах и написал несколько книг. Правда, умер он рано, в возрасте 66 лет, в 1953 году, а следом за ним, в 1955 году ушёл из жизни Эйнштейн.

Все творения Мендельсона имеют смелые структуры, обладающие сильными выразительными средствами, и, одновременно отмечены спокойной самоуверенностью. Они вызывают неиссякаемый интерес среди профессионалов. В этот отношении городу Советску очень повезло, здесь сохранилось здание, построенное всемирно известным архитектором Мендельсоном. Правда, оно частично было перестроено в советское время – исчезла терраса второго этажа, которую достроили до плоскости фасада крыши, и подвели под общий карниз. Но сохранили при этом объёмы здания, и уникальную внешнюю отделку клинкерным кирпичом. Странно, хотя здание включено в список вновь выявленных памятников, на здании нет памятной таблички, посвященной Эриху Мендельсону.

Однако «законспирированный» памятник архитектуры в Советске ждёт своего часа, и взрыва бурного внимания. Ведь до сих пор большинство считают, что на всей необъятной территории России есть только единственное творение Мендельсона – это текстильная фабрика «Красное знамя» в Петербурге. В 1926 году Мендельсона, первого из западных архитекторов, пригласили в советский Ленинград, чтобы поучиться у него промышленному конструированию. Он спроектировал здание силовой подстанции фабрики, динамичный и экспрессивный силуэт которой ассоциируются с «кораблём революции».

Кстати, вокруг «российского мендельсона» последние время разгораются бурные страсти. Здания фабрики и землю под неё три года тому назад приобрел бизнесмен И. Бурдинский в надежде устроить там Центр современного искусства, пообещав произвести реставрацию. Но когда специалисты подсчитали стоимость реставрации, Бурдинский прибегнул к тактике – «баба с воза – кобыле легче», он предложил вывести из списка культурных объектов всё, кроме корпуса силовой подстанции, обосновав это тем, что советские исполнители значительно исказили авторский замысел во всех остальных цехах. Совет по памятникам не соглашался. Но и Бурдинский не уступал. И только в середине июня этого года совет по сохранению культурного наследия Петербурга вынес соломоново решение – считать все сооружения фабрики памятником регионального значения, но, сделав реверанс бизнесмену, внёс параграф о возможности изменения предметов охраны при выявлении их непреодолимой аварийности. К чему весь это разговор? Дело в том, что хотя здание Мендельсона в Советске сохранилось, и далеко не в худшем состоянии, но требует постоянного внимания и поддержания в соответствии с его статусом. Сегодня в Советске стоит вопрос о снижении напряжённости, вызванной безработицей. Руководители города согласно правительственной целевой программе об организации и проведении общественных работ, провели в середине июня совещание о проблемах трудоустройства безработных советчан. Дом творчества, находящийся в здании, построенном Мендельсоном, как нельзя лучше соответствует его духу. Но ныне он мог бы «взять флаг в руки» и создать необходимый для города Центр восстановления города, где бы работали для молодёжи летние курсы плотников, каменщиков и штукатуров, на которых опытные жители, оставшиеся без работы, передавали бы опыт, а молодое поколение перенимало бы его. А для чего это нужно?

Не надо быть специалистом, чтобы заметить, сколько зданий в городе нуждается в ремонте, причём не капитальном, а просто косметическом – подлатать штукатурку, заделать кирпичом разваливающиеся проёмы, восстановить ограду, починить расшатавшуюся деревянную лестницу и вставить недостающие балясины, подправить тильзитские тротуары, обнести клумбы… Словом, куча дел! Поэтому всем миром и решать надо. У нас всегда стоит вопрос о летних лагерях. А при продуманной организации можно при Центре устроить летний трудовой лагерь, где детям подросткам можно найти полезное задание, а горожанам, оставшимся без работы – не потерять свои жизненные ориентиры, и всем вместе, сообща, заниматься украшением города.

Само собой разумеется, что дети, научившиеся восстанавливать свой город, начнут генерировать созидательную энергию. И это не беспочвенное предложение, ведь для участия в данной Программе Советскому городскому округу предусмотрено и финансирование из федерального и регионального бюджетов – около 4 млн. рублей, что обеспечит функционирование 253 рабочих места.

Кстати, во времена мирового экономического кризиса 30-годов Тильзит тоже изнемогал от безработицы, причинами которой явились значительное сокращение торговли лесом, и, соответственно, остановка лесопильных заводов. Положение усугублялось в постоянном притоке беженцев из Мемельского округа.

Но чтобы снять социальное напряжение, главы города основное действие направили на благоустройство города. В это время Тильзит заметно похорошел. На бывшем месте для рынка лошадей и ярмарок, удалось разбить образцовый сквер, или Ангерплац, который получил восхитительное украшение в виде скульптуры Лося. Для северной части сквера предусматривались декоративные фонтаны, однако они не были исполнены. Вдоль речки Тильжеле, вокруг Замкового пруда, наверх к железнодорожному путепроводу и за ним были проложены несколько километров новых променад. В дальнейшем были благоустроенны существующие парки.

Прошли времена, но экономическая ситуация повторяется. Теперь опять, в самый раз задаться вопросом – что мы сделаем для города в этот неблагодарный период?

Хочется надеяться, что здание Мендельсона в Советске станет тем привлекательным центром, откуда начнётся интерес к европейской культуре и развитию ремёсел, направленных на возрождение города. Станет ли творение Мендельсона ещё одним знаковым местом города, как и мост Луизы?

И придут ли, наконец, времена, когда горожане смогут сказать друг другу заветные слова: давай встретимся у Мендельсона.

Светлана БЕЛШЕВИЦ.
Фото Виталий ЧЕРНЯЕВ

газета "Хроники амбера" 8 июля 2009.

http://www.youtube.com/watch?v…

Дом № 74 - это последний дом по нумерации на Дойчештрассе. Это был пятиэтажный дом в стиле модерн, со щипцами на фронтоне, множеством разнообразных декоративных украшений на фасаде. Угловой эркер не только оживляли фасады, но и увеличивали площадь квартир, не повышая ни на йоту площадь застраиваемого участка. Поэтому они и стали неотъемной частью доходных домов. Эркер – это излюбленное место домашних цветов в горшках или для кресла с вязанием в руках.

О, сколько бы мог нам рассказать эркер здания, который смотрел на Дойчекирху, и одновременно - на площадь Флетчерплац!

Площадь Флетчерплац знала тайны города. Она была духовным переходом от будничной жизни к религиозной экзальтации. Она была рубежом от жизни на суши к плаванию по реке, она слышала трамвайные звонки и гудки пароходов. Она была неофициальным центром города, сначала Зерновым рынком, потом – Дровяным рынком. От нее разводились улицы, формируя радиальную систему города. Она была «лобной» частью, форпостом, и пограничной зоной, свое название она получила по имени капитана Флетчера, мужественно воевашего в бою у моста королевы Луизы 13 сентября 1914 года.

Здесь на площади закончивается наше путешествие в прошлое. Но Тильзит по-прежнему хранит свои тайны.

Земля-загадка, некогда нам не принадлежавшая, одновременно является Родиной для людей разной полярности, национальности, веры, образа и уклада жизни.

Земля эта одинаково или по-разному любима в самых непредсказуемых уголках Евразии.

Город - воин, город - история, созданный как военное укрепление по ставшим уже классическими, канонам фортификационного и градостроительного искусства. Город рациональный, самодостаточный, в меру амбициозный, скупой и богатый одновременно. Город уникальных производств и ремесел, талантливых строителей, мастеров судоходства и фарфора, пивоваров и печатников. К началу 19 века он уже обладал градостроительными объектами, о которых современные крупнейшие города только мечтают.

Градостроительные акценты города - культовые сооружения, с размерами гораздо большими, чем того требовала их функция, выполнялись с учетом восприятия силуэта города с главной его улицы, реки Мемель.

По крайней мере, четыре городских площади являли собой талантливые произведения градостроительного искусства, это были масштабные человеку архитектурные ансамбли, где синтез искусств дополнялся уникальным озеленением.

Памятники эти безвозвратно ушли, исчез силуэт.

Но некая магическая сила хранит в ткани города память о минувшем. Город остается неповторимым и красивым за счет сохранившихся фрагментов улиц и отдельно стоящих памятников.

Участки улиц, остатки фасадов, каждый камень на мостовых хранят информацию о творческой духовности времени, ставшим ИСТОРИЕЙ.

Непостижимым образом сохранившаяся архитектура, незримо волнует нас, передавая нам энергию таланта и величия людей из времен минувших - все то, что мы отождествляем со смыслом слова – СОЗИДАНИЕ.

Автор идеи - Светлана Белшевиц, краевед.
Текст придумали: Светлана Белшевиц и Михаил Курганов, член союза архитекторов России.
В переводе с немецкого помогал Кирилл Соклаков, филолог и краевед.
Редактировал Дмитрий Сухин, архитектор и злобный критик, член правления Общества Ганса Шаруна, Берлин

Дом № 71 - административное здание, штадтхаус. Здесь были размещены некоторые службы Ратуши. Видное четырехэажное здание,c угловым эркером, заканчивающимся шпилем, а чердачные оконцы -островерхими завершениями. Здание на углу Пакхофштрассе (улица Гончарова) сохранилось. И городская архитектура Тильзита на том участке улицы сегодня живет еще в двух сохранившихся домиках.